УЧИТЕЛЬ.

_____

Журналъ для наставниковъ, родителей и всѣхъ, желающихъ заниматься воспитаниемъ и обученіемъ дѣтей.

Также все, что говорится въ журналѣ “Учитель” о народной школѣ, кажется намъ совершенно неудобопримѣнимымъ на нашей русской почвѣ. По мнѣнію журнала “Учитель”, нужно прежде всего познакомить учениковъ съ предметами, ежеминутно ими видимыми, да на этомъ, пожалуй, и кончить. Какъ такъ? Это чтобы мужикъ, нашъ добрый, любопытный мужикъ, удовольствовался какими-то жалкими изверженіями нашихъ познаній? Мнѣ кажется, ему прежде всего нужно разсказать о томъ, чего онъ не видалъ никогда: это пробудитъ его фантазію, а фантазія пробудитъ и пониманіе всего того, что онъ видитъ. Всякое короткое знакомство съ предметомъ убиваетъ фантазію, дѣлаетъ ее невозможною. Изъ-за чего же мы убьемъ человѣческую фантазію какою-нибудь чумичкою или какими-нибудь онучами? Намъ хорошо коротко знакомиться съ предметами; но сколько и изъ насъ, понаучившись кое-чему, думаютъ, что они уже все узнали, не смотря на то, что можно бы, кажется, догадаться, сколько есть неузнаннаго, темнаго; — да столько, что мы ничего почти еще не знаемъ близко–то очень.

Самое важное, научить человѣка блуждать умомъ за горами, за долами; а потомъ уже объяснить ему, что и подъ носомъ у него происходятъ вещи довольно любопытныя. Ужь тогда онъ никакъ не задеретъ носа нѣмецкимъ колонистомъ, и не скажетъ, что онъ пріѣхалъ учить варваровъ, пріѣхавши сѣять картофель въ незнакомое мѣсто.

Но, въ журналѣ “Учитель” замѣтно необычайное стремленіе приблизить россійскій народъ къ нѣмецкому началу; онъ для этого на послѣднихъ своихъ страничкахъ не лѣнится даже рисовать цѣлые ряды шляпъ, удочекъ, уточекъ, кувшинчиковъ, въ разномъ количествѣ, для нагляднаго обученія арифметикѣ, и Богъ знаетъ на какія хитрости поднимается онъ для развитія въ дѣтяхъ мысли. А штука самая простая: дѣти, ростущія между взрослыми, развиваются раньше и быстрѣе, потомучто, какъ бы ни были глупы эти взрослые, ребенку безпрестанно приходится слышать вещи непонятныя, и маленькая его мысль возбуждается къ дѣятельности, дѣти, удаляемыя отъ взрослыхъ, выходятъ всегда мало развитыми, за немногими исключеніями, да и тамъ, обыкновенно, кухня имѣетъ на нихъ вліяніе и возбуждаетъ ихъ любопытство. И ужь тутъ, рѣшительно, и дешево и мило, потомучто ребенокъ все-таки не можетъ зайдти дальше самого себя, и всегда возьметъ то, что ему удобопонятнѣе; а мысль не дремлетъ. И развитіе происходитъ многостороннее. И отъ родителей развѣ только можно еще потребовать, чтобы они не запрещали ребенку обращаться къ нимъ съ вопросами. Даже на самые эти вопросы отвѣчать логично нѣтъ надобности: какъ удобнѣе, такъ и отвѣтилъ. Пускай ребенокъ самъ ищетъ отвѣтовъ на свои вопросы въ самыхъ дальнѣйшихъ разговорахъ большихъ; это приучитъ его къ вниманію и къ соображенію, и искуственно ничего лучше этого не сдѣлаешь. Я рекомендую перечесть мемуары всѣхъ великихъ людей, и я увѣренъ (я всѣхъ не перечелъ), что тамъ, въ большей части случаевъ, встрѣтится это воспитаніе. Мнѣ кажется, этимъ только можно объяснить чрезвычайное развитіе, не въ примѣръ сильнѣе нашего, въ деревенскихъ ребятишкахъ. А потомъ съ лѣтами это развитіе у нихъ глохнетъ, потомучто дальше идти нельзя: ничего не слышать болѣе серьёзнаго — все одно и тоже.

Мы отъ журнала “Учитель” именно и ожидали этого. Мы ожидали отъ него прежде всего мемуаровъ, серьёзныхъ, честныхъ, безъ блестокъ: всѣ даровитѣйшіе люди приняли бы тогда въ этомъ участіе. А сколько готовыхъ статей изъ иностранныхъ литературъ: каждый геній, каждый талантъ оставилъ кое-что о детствѣ своемъ; а политическіе люди, а вдохновенные романы и повѣсти? Неужели гг. Паульсонъ и Вессель думаютъ, что въ ихъ нравоучительныхъ повѣстяхъ больше смысла и важности, нежели напр., въ исповѣди Жанъ-Жака Руссо, въ разсказахъ Гейне о своемъ дѣтствѣ, въ серьёзныхъ уголовныхъ процессахъ, гдѣ всегда добираются адвокаты и судьи до дѣтства, ища въ немъ обвиненія или оправданія подсудимому? Но какой-то школьный духъ царитъ у насъ во всемъ, и никому въ голову серьёзныхъ мыслей не приходитъ.

Все является какимъ-то слабымъ, доморощеннымъ, такъ что читаешь и смѣешься, а потомъ грустно дѣлается. Дѣти какія-то толкуютъ обо всемъ: все хитрятъ, въ свои силы не вѣря, бояся насмѣшки, не вѣря въ публику, думая, что ее все-таки поднадуть надо; что она не пойметъ хорошаго; что для нея лучше похуже.

Да и сами–то себя надуваютъ. Каждый журналъ начинаетъ съ объявленія, “что въ публикѣ–де чувствуется потребность и т. д. или такъ называемый пробѣлъ”. Оставьте вы публику въ покоѣ. Публика прежде всего чувствуетъ потребность въ томъ, чтобы ей служили только чувствующіе въ себѣ потребность служить ей; а потомъ, чтобы каждый служилъ ей именно тѣмъ дѣломъ, служба которому составляетъ также точно неминучую потребность собственной души его; другими словами: для службы публикѣ требуется кое-что еще, кромѣ усердія.