ПОДТОПЪ.
_
Кто живалъ небольшимъ помѣщикомъ въ деревнѣ, тотъ и плакался на лихоту людскую: на недобраго сосѣда, да на недобрыхъ заступниковъ нашихъ, блюстителей порядка. Однако не все плакать, надо и посмѣяться; а ловкому–мошенничеству иногда по неволѣ улыбнешься.
Вы знаете, что у насъ есть рѣчки, на которыхъ мельницы–мутовки выросли подъ каждымъ кустомъ, какъ грибы, и знаете, что владѣльцы сосѣднихъ мельницъ всегда бываютъ между собою въ ссорѣ, за воду: сосѣдъ, пониже меня, въ упалую воду жалуется, что я держу запасъ, не спускаю столько воды, сколько ему нужно; я сваливаю вину на своего сосѣда, выше по рѣкѣ; а въ половодье, каждый изъ насъ обвиняетъ того, кто подъ нимъ, въ подпрудѣ и подтопѣ; каждый, кто успѣетъ и съумѣетъ захватить и удержать воду, старается сохранить ее въ запасъ, на то время, какъ пойдетъ ниже межени; а этимъ–то онъ и подтапливаетъ верховые луга, или и самую мельницу. Законы наши на это довольно строги и справедливы, охраняя права каждаго; желательно только, чтобы и исполнители закона были правы и безстрастны, какъ самый законъ.
Помѣщикъ, у котораго мельница молола слабо, вздумалъ исправить бѣду довольно просто: прибавивъ вершковъ на шесть поперечника подливнаго колеса. Первымъ слѣдствiемъ этого было, разумѣется, что колесо сѣло ниже и что, какъ говорится, оказался подтопъ. Стали обсылаться на словахъ, а тамъ и письменно, съ нижнимъ сосѣдомъ, требуя, чтобы онъ спустилъ воду. Почитая себя въ своемъ правѣ, сосѣдъ не хотѣлъ этого и слышать, отвѣчая, что если–де по произволу увеличивать размѣръ колеса, да по немъ и воду держать, то можно заставить спустить всю, и что на такое безразсудное требованiе согласиться нельзя. Вода стоитъ, какъ стояла прежде, и потому подтопу нѣтъ.
Верхнему уступить не хочется; поговорилъ онъ съ земскими, которые отъ такой ссоры себѣ худа не чаяли, и подалъ просьбу. Загорѣлось дѣльце. Подоили того и другаго, протянули на полгода; опять подоили — такъ прошелъ и годъ. Собирали и понятыхъ и допрашивали; собирали ихъ и держали по недѣлѣ безъ допросу, писали, отписывались, наводили справки — прошло еще полгода. Одинъ сидитъ съ подтопомъ и съ богатырскимъ колесомъ своимъ и ждетъ спуска воды, не разсчитывая проторей разнаго рода и убытковъ отъ стоянки мельницы; — другой стоитъ за правое дѣло свое, пожимается, но не уступаетъ. Наконецъ дошло дѣло и до суда; и тутъ, разумѣется, безъ хлопотъ и раструски не обошлись; обратили дѣло для дослѣдованiя, тамъ еще разъ для переслѣдованiя, — но какъ всему на свѣтѣ долженъ быть и есть конецъ, то и тутъ наконецъ судъ рѣшилъ, что слѣдуетъ окончательно дополнить слѣдствiе, приведя въ точную извѣстность, какая была межень воды до спора и какова она теперь, и поставить клейменый столбъ, съ чертою межени. Присланъ для этого и землемѣръ, гроза сельскихъ обывателей и главарь поземельныхъ и другихъ подобныхъ тяжебныхъ дѣлъ.
Въ это время, на бѣду, нижнiй сосѣдъ отлучился въ губернскiй городъ и оставилъ своего бурмистра. Временный земскiй судъ, условившись, въ чѣмъ слѣдовало, съ верхнимъ владѣльцемъ, назначилъ день выѣзда, въ который–де при понятыхъ повѣряться будетъ уровень воды въ натурѣ. Тотъ изъ этихъ господъ, кто улаживалъ дѣло, подослалъ напередъ прикормленнаго человѣка къ бурмистру отсутствующаго помѣщика: вотъ–де, такъ и такъ, въ воскресенье будетъ судъ; исправникъ, самъ ты знаешь, много доволенъ твоимъ бариномъ и держитъ его руку; такъ видишь ли однако, чтобы тутъ чего не вышло; оно все таки дѣло спорное и будетъ придираться сосѣдъ — а сдѣлайте вы вотъ что: спустите–ка вы въ ночь на воскресенье вершковъ шесть воды; мы прiѣдемъ, опросимъ, выйдемъ на мѣсто, всѣ покажутъ, что подтопа нѣтъ, что вода у насъ въ межени, либо еще и ниже — тѣмъ мы дѣло и повершимъ; а вы послѣ, пожалуй себѣ, опять поудержите воду, такъ и накопите въ трои сутки; теперь воды много.
Бурмистръ раскланивался и благодарилъ за барина своего, угостилъ лазутчика, чѣмъ могъ, и обѣщалъ ему еще благодарность. Бурмистру совѣтъ этотъ былъ по сердцу, какъ нельзя больше; онъ привыкъ съ издѣтства къ такимъ невиннымъ хитростямъ, безъ которыхъ и въ правомъ дѣлѣ иногда правды добиться трудно, и видѣлъ въ этой уловкѣ несомнѣнный успѣхъ.
Пришло воскресенье, а съ нимъ наѣхалъ и судъ съ землемѣромъ, напередъ на верхнюю мельницу, гдѣ прежде была подпруда, потому что было опущено колесо, а теперь, когда нижнiй сосѣдъ временно спустилъ воду, мельница молола въ порядкѣ. Послѣ веселаго завтрака, выѣхали они на мельницу, гдѣ все оказалось въ порядкѣ. Ну что, ребята, подтопу нѣтъ? — Нѣтъ. — А вы, спросили у понятыхъ со стороны нижняго помѣщика, вы теперь довольны, не жалуетесь, вода въ межени? — Довольны, и баринъ нашъ останется доволенъ. — Ну вотъ, и ладно. Такъ чего же баринъ вашъ спорилъ, изъ–за чего–жъ онъ дѣло заводилъ и насъ тормошилъ, и сосѣда безпокоилъ, а? А сосѣдъ–то, вѣдь, человѣкъ почтенный!
Повѣренные и понятые молчали на эту выходку, почесываясь, а исправникъ обратился опять къ дѣлу. Отобрали сказки и заручныя; а между тѣмъ у землемѣра оказался на готовѣ столбикъ, который былъ гдѣ–то заложенъ на подводѣ; принесли столбъ, поставили его тутъ же, при свидѣтеляхъ, въ воду, пониже плотины, разожгли клеймо, заклеймили, и провели черту межени, по уровню воды. Тотъ часъ же сѣли и поскакали на нижнюю мельницу; тутъ и спрашивать было нечего: понятые были уже опрошены и остались позади; и другой готовый столбикъ нашелся; его поставили въ воду повыше плотины, и такъ же положили на него неприкосновенное казенное клеймо и провели черту межени по уровню воды. «Вотъ вамъ и всѣмъ спорамъ конецъ, сказалъ исправникъ; и вамъ и намъ спокойнѣе будетъ; теперь обѣ стороны довольны, и никому чужаго не надо. Держите жъ вы воду по чертѣ, такъ и привязки не будетъ; а вы скажите вашему барину, чтобы онъ нежаловался по пустякамъ, не тревожилъ бы насъ и добрыхъ сосѣдей.»
Бурмистръ разинулъ ротъ и растопырилъ пальцы; теперь только спохватился онъ, что его объѣхали на кривой. Но какъ стать спорить? О чемъ? Самъ онъ объявилъ и далъ сказку, что вода теперь въ межени и что выше этого они воды не держатъ; какъ признаться, что она была спущена, по злоумышленному совѣту? Помѣщикъ нижней мельницы воротился и его поздравили съ благополучнымъ окончанiемъ тяжбы. Помѣщикъ верхней мельницы, одержавшiй такую славную побѣду, свелъ счеты и плюнулъ: три года, говоритъ, надо молоть моей мельницѣ на этихъ господъ; три года будетъ она замалывать протори и поборы. Въ барышахъ, стало быть, кто?