Сев. Пчела. 1833. № 66.
СМѢСЬ.
О Русскихъ пѣсняхъ И. А. Рупини.
На дняхъ получилъ я отъ свата и тёзки своего, отъ казака Луганскаго, письмишко, въ которомъ между прочимъ съ большою заботливостiю поручаетъ онъ мнѣ похвалить имѣющее вскорѣ выйти изданiе Русскихъ пѣсень, И. А. Рупини, завезенное къ нему кѣмъ–то въ рукописи, и, кромѣ того, сходить еще мнѣ самому къ Издателю пѣсень, и сказать ему лично, за такое доброе дѣло, спасибо. Послѣднее я охотно исполнилъ, былъ и поблагодарилъ Художника именемъ свата и тёзки моего за то, что Рупини, какъ Русскiе, собралъ, приспособилъ и снарядилъ двѣнадцать лучшихъ народныхъ пѣсень нашихъ ко вступленiю въ образованное Русское общество. Что же касается до перваго, до похвалы, которую, яко посильную лепту, на алтарь отечественный возложить мнѣ поручается, то не знаю, сумѣю ли убѣдить земляковъ и землячекъ нашихъ въ томъ, что: 1–е, Русскiя пѣсни наши дѣйствительно хороши, 2–е, что Рупини избралъ со вкусомъ изъ этихъ хорошихъ лучшiя, 3–е, что онъ положилъ напѣвы ихъ на ноты искусно, хорошо и сохраняя вполнѣ народность ихъ. У насъ столько хвалятъ и превозносятъ, а иногда, такъ некстати, что если доведется похвалить что нибудь путное, то не прiищешь и слова. Это я сказалъ тёзкѣ, сказалъ и то, что по этому самому, можетъ быть, намъ съ нимъ и не повѣрятъ; но онъ стоитъ на своемъ: пиши да и только; я, говоритъ, благодаря Бога, человѣкъ крещеный, никого доселѣ не обманывалъ, такъ за что же мнѣ на Русское слово не вѣрить? Слово великое дѣло! Пиши отъ меня, да и только! — И такъ, быть по его. Читатели Сѣв. Пч. прочли уже въ № 48 извѣстiе о выходѣ въ свѣтъ сихъ пѣсень, съ приложенiемъ именнаго ихъ списка; поясню только, что всѣ 12 пѣсень положены, какъ на одинъ голосъ и фортепiано, такъ равно и на голоса хоровые, что за каждою заунывною слѣдуетъ плясовая, какъ то обыкновенно таковая очередь и народомъ соблюдается, и прибавлю еще, что подписка принимается у А. Ф. Смирдина, въ книжномъ магазинѣ его. — Сватъ и тёзка мой въ особенности возрадовался родной своей казачей пѣснѣ: Не бѣлы снѣги въ чистомъ полѣ забѣлѣлися, за которою непосредственно слѣдуетъ плясовая: Во лузяхъ, во зеленыхъ лузяхъ, а въ честь пѣсни: Что не пыль въ полѣ пылитъ, Французъ съ армiей валитъ, которую сложили и пѣвали ратники наши и ополченные въ 1812 году, снялъ онъ шапку и перекрестился. Пѣсни же: Не шуми мати зеленая дуброва, не мѣшай мнѣ добру молодцу думу думати, не можетъ наслушаться. При этой пѣснѣ, говоритъ онъ, кашей не корми и виномъ не пой; ложку того гляди пронесешь за ухо, проплеснешь чару зелена вина — а плескать его грѣхъ, его — люди сказывали, — курятъ изъ хлѣба насущнаго! — Эта пѣсня сложена, и слова и голосъ, извѣстнымъ разбойникомъ Ванькою Каинымъ, и принадлежитъ несомнѣнно къ числу истинно народныхъ пѣсень, сочиненныхъ безъ всякихъ познанiй умозрительныхъ въ искусствѣ Пiитики и генералъ–баса, но вытѣсненныхъ избыткомъ чувствъ изъ груди могучей, изъ души глубокой, воспрянувшей при обстоятельствахъ необыкновенныхъ. Кромѣ поименованныхъ, и всѣ остальныя пѣсни сей тетради дѣйствуютъ на Русскую душу, какъ Тирольскiя на единоземцевъ своихъ. Слова и напѣвы народныхъ пѣсень, коихъ источникъ можно слѣдить только до цѣлой страны или народа, гдѣ уже онъ теряется въ толпѣ и отзываются вездѣ и нигдѣ — имѣютъ одинаковое значенiе съ тѣмъ, что Древнiе такъ удачно выражали хорами Трагедiй своихъ: это гласъ народа. Словами и напѣвомъ таковой пѣсни говоритъ не частный человѣкъ, не мимолетная причуда, но цѣлый народъ и вѣкъ. Вотъ почему онѣ драгоцѣнны всякому, кто умомъ и сердцемъ приросъ къ краю своему; вотъ почему въ нихъ отзывается для всякаго туземца нѣчто давно знакомое; воть почему возмужавшiй въ кругу не народномъ, т. е. не родномъ, чуждается пѣсни родной, и не постигаетъ, для чего она сладка и утѣшительна собрату его. Тёзка мой выражаетъ это попросту, сказавъ: сказки складки, а пѣсня быль. — Засимъ, исполнивъ порученiе свата, и поблагодаривъ Гг. Издателей Сѣв. Пч., за — по мнѣнiю моему — излишне одобрительный отзывъ о Быляхъ и Небылицахъ тёзки моего, на дняхъ вышедшихъ, прошу Гг. покупателей оной книги потрудиться зайти мимоходомъ, прогуливаясь по проспекту, къ А. Ф. Смирдину, и взять листокъ съ замѣченными въ книгѣ сей опечатками.
Желаю душевно, чтобы тѣ, кои, можетъ быть, по поводу добраго словца, казакомъ Луганскимъ за Русскiя пѣсни замолвленнаго, рѣшатся къ подпискѣ на оныя, могли оправдать, по убѣжденiю собственному, самоувѣрненность свата и тёзки моего, признающаго пѣсни сiи изящными и вниманiя иноземцевъ его достойными.
Владимiръ Луганскiй.