МОЛОДОЕ ПЕРО

______

Брамбеусъ! рѣшительно Брамбеусъ! Прочелъ съ удовольствiемъ. Фыркалъ, прыскалъ со смѣху. Пыхтелъ, задыхался. Потѣлъ! Игриво. Молодое перо. Талантъ. Каратель пороковъ. Упованiе Россiи… Игрунъ, визгунъ, танцуетъ. Далеко пойдетъ. Молодецъ.

И все–то дѣло из-за гг. Скавронскихъ. Г. А. Скавронскiй помѣстилъ въ декабрьской книжкѣ «Времени» заявленiе о томъ, что подписью его злоупотребляетъ какой-то другой г. Н. Скавронскiй, въ Москвѣ. Г. А. Скавронскiй испугался, чтобъ его какъ-нибудь не смѣшали съ г. Н. Скавронскимъ. Ну такъ вотъ какъ смѣлъ г. А. Скавронскiй испугаться и напечатать, что онъ А. Скавронскiй, а не — Н. Скавронскiй? Онъ — простой, обыкновенный сочинитель. Покрайней-мѣрѣ еслибъ былъ генералъ отъ литературы, какой-нибудь Катковъ, а то — А. Скавронскiй! И туда же! Обличить, обличить скорѣе, неотлагательнѣе! Страждетъ литература, страждетъ общество. Надо карать, свистать, плевать. Даже непочтительность къ старшимъ замѣчается. Если все это спускать, такъ вѣдь что изъ этого выйдетъ?

Впрочемъ дѣло ясное: Молодое перо. Надо было дать пищу сатирическому уму. Искуство для искуства. А дѣйствительно игриво написана статейка (въ «Современникѣ» въ номерѣ первомъ и второмъ. Вообще въ «Современникѣ» какъ-будто начинается опять искуство для искуства. Новая похвальная струя. Я дѣйствительно смѣялся (кромѣ шутокъ): очень, очень забавно и съ несомнѣннымъ талантомъ. Только вся штука мнѣ кажется несправедливою. Извините молодой рецензентъ, но у меня болитъ сердце. Вы начинающiй талантъ, блестящiй — это правда, но послушайте однако насъ стариковъ. Не тратьте даромъ молодыхъ силъ, силъ юныхъ, пылкихъ, неопытныхъ. Еще у Кошанскаго сказано, что хорошiя мысли предпочитаются блестящему слогу. Слогъ это такъ-сказать внѣшняя одежда; мысль — это тѣло, скрывающееся подъ одеждой. Взгляните на старую кокетку: одежда ея блеститъ совершенствами, разубрана розами, пахнетъ мускусомъ. Но однако что скрыто подъ сей одеждой? Фальшивые зубы, фальшивыя косы, фальшивыя такъ-сказать… впрочемъ опасно пускаться въ дальнѣйшiя подробности. Однимъ словомъ молодой человѣкъ, вы убѣжали бы отъ ветхой прелестницы съ отвращенiемъ и ужасомъ. Убѣгайте же подобнымъ образомъ отъ наружнаго литературнаго блеска, берегите себя отъ соблазновъ блестящаго слога, дуньте на тѣнь Брамбеуса, которая носится передъ вами, соблазняя васъ на мишурные подвиги, и она исчезнетъ какъ исчезаетъ колечко табачнаго дыма, выпущенное ловкимъ военнымъ курителемъ. Вмѣсто всего этого заботьтесь о содержанiи, о мысли. Размыслите, молодой но блестящiй писатель, вѣдь вы ошибаетесь.

Почему, скажите, г. А. Скавронскiй не имѣетъ права досадовать, что другой писатель подписывается его именемъ? Потомучто онъ не генералъ, не великiй писатель? Но вѣдь всякому свое дорого. Что ежели-бъ вы сами изобрѣли себѣ какой-нибудь псевдонимъ и приобрѣли себѣ славу, а другой какой-нибудь проказникъ въ Москвѣ взялъ бы да и сталъ подписываться вашимъ же псевдонимомъ, да еще положимъ гдѣ-нибудь въ «Русскомъ Вѣстникѣ». Ну чтобы вы тогда сказали? Конечно и вы бы тотчасъ же «впились» въ нарушителя собственности. Или нѣтъ? Невѣрится что-то. Вѣдь впились же вы теперь въ почтеннаго А. Скавронскаго за то только, что по вашему мнѣнiю онъ суется въ калашный рядъ. Ну чтожъ, что онъ не такъ славенъ какъ вы? Онъ можетъ быть еще будетъ также славенъ какъ вы. Вспомните разговоръ престарѣлаго Аннибала и молодого Сципiона при ихъ свиданiи: 

А н н и б а л ъ. Я былъ славенъ когда ты еще не родился.

С ц и п i о н ъ. Я буду славенъ когда ты умрешь. 

Неправда ли что это величественно? Это изъ древней исторiи. Всѣ эти римскiе анекдоты тѣмъ хороши, что съ успѣхомъ прилагаются къ современной русской литературѣ. Повторяю вамъ, молодой человѣкъ, всякому свое дорого. Если А. Скавронскiй цѣнитъ свой трудъ (а это благородная черта), то и ревнивъ къ своему труду. Какъ онъ смѣетъ представляться генераломъ, говорите вы? Но онъ можетъ-быть вовсе и не представляется генераломъ, а требуетъ себѣ только своего, своего собственнаго. Кто знаетъ, еслибъ вы могли отдать ему свое блестящее имя, то онъ можетъ-быть и не взялъ бы его. Мнѣ дескать мое дорого, а чужого не надо. Я не знаю вашихъ сочиненiй, молодой поэтъ, знаю только одну теперешнюю статью вашу о «Литературной подписи» въ «Современникѣ». Она игрива безспорно, но можетъ быть А. Скавронскiй и не захотѣлъ бы подписаться подъ вашей статьей. Всякому свое да и только. Употреблю сравненiе. Представьте себѣ, молодой но талантливый рецензентъ, представьте себѣ какой-нибудь великолѣпный домъ на Невскомъ проспектѣ или гдѣ-нибудь поблизости на канавкѣ. Домъ такъ-сказать палаццо, вилла, дворецъ, полы парке, ну и всѣ тамъ эти роскоши. Прохожiе любуются величественной архитектурой. Какой-нибудь скромный и отчасти голодный чиновникъ съ ветхимъ портфелемъ подъ мышкой и даже безъ замочка, потомучто ключикъ лѣтъ десять тому назадъ затерянъ семерыми дѣтьми, пробирается мимо, въ притруску, въ департаментъ, но поднявъ нечаянно голову, встрѣчаетъ домъ и сердце его оживляется. Архитектура производитъ свое дѣйствiе, потомучто искуство неотразимо. Онъ ощущаетъ удовольствiе и съ новымъ рвенiемъ спѣшитъ на службу. Въ этомъ великолѣпномъ домѣ живетъ богачъ и разумѣется радуется. Но вотъ рядомъ съ великолѣпнымъ домомъ богача стоитъ еще маленькiй деревянный домикъ, въ одинъ этажъ, окна въ четыре не больше и осѣненный березками. Въ этомъ домѣ живетъ бѣднякъ и наслаждается невозмутимымъ спокойствiемъ совѣсти. Всѣхъ этихъ мраморовъ и этажерокъ нѣтъ у него, но онъ объ нихъ не тужитъ: у него есть хорошая книга, испытанный другъ, всегда готовая котлетка — и чего же больше для счастья человѣческаго? Но вотъ однажды утромъ молодое поколѣнье зажигаетъ домъ богатаго владѣльца. Черезъ два часа остается одинъ только пепелъ (разумѣется владѣлецъ спасается; такъ нужно для сравненiя, вы увидите дальше). На другое же утро молодое поколѣнье зажигаетъ и деревянный домикъ скромнаго счастливца. Черезъ полчаса отъ него не остается и камня на камнѣ. Разумѣется и богатый владѣлецъ и бѣдный счастливецъ будутъ горько плакать, но кто вамъ поручится, что бѣднякъ не заплачетъ еще горьче чѣмъ великолѣпный вельможа… Теперь оборотимъ медаль и разъяснимъ алегорiю. Представьте себѣ, что богатый вельможа — это вы, генералъ и блестящiй писатель, владѣлецъ бѣдный — это А. Скавронскiй. Различiе качествъ обоихъ домовъ пусть означаетъ различную степень вашихъ литературныхъ талантовъ; таланты здѣсь изображены подъ видомъ домовъ, что употребляется въ литературѣ (см. домъ Краевскаго на Литейной и домъ Старчевскаго на Мойкѣ.) Представивъ все это, вы тотчасъ же догадаетесь, что А. Скавронскому точно также дорогъ и можетъ-быть еще дороже его скромный талантъ, чѣмъ вамъ вашъ блестящiй.

Но вы можетъ-быть не согласитесь и съ этимъ сравненiемъ, молодой рецензентъ; вы можетъ-быть скажете, что поступокъ А. Скавронскаго омерзителенъ, что воображать себя генераломъ, которымъ интересуется публика, смѣшно и что надо карать общественныя такъ-сказать язвы. Что это наконецъ святое дѣло журнала, его направленiе, его назначенiе. Что А. Скавронскiй самолюбивъ, тогда какъ А. Скавронскiй не долженъ быть самолюбивъ. О, молодое перо, молодое перо! восклицаю я. Согласенъ, согласенъ, что все смѣшное въ литературѣ надо искоренять и преслѣдовать, но мало ли въ литературѣ нашей что дѣлается? Мало ли въ ней нетолько смѣшного, но даже омерзительнаго дѣлается, а между тѣмъ вы обратили вниманiе только на А. Скавронскаго и избрали его предметомъ блестящей статьи своей, и пропустили омерзительное. Да вѣдь это сплетня, только сплетня и ничего больше. Какое ужь тутъ святое дѣло журнала, его направленiе и назначенiе, какiя тутъ язвы. Тутъ просто литературная игривость молодого пера, и ничего больше. И наконецъ, зачѣмъ вы смотрите на весь этотъ фактъ только съ смѣшной стороны? Возьмите его хоть со стороны комерческой. За литературный трудъ получается у насъ плата. Если господинъ подъ вашимъ псевдонимомъ начнетъ писать плохiя статьи, такъ вѣдь пожалуй подумаютъ, что это вы пишете плохiя статьи и будутъ васъ пропускать въ журналѣ, не разрѣзывать. Справятся немногiе, увѣряю васъ. Такъ вѣдь это такъ-сказать подрывъ. А г. А. Скавронскiй имѣетъ извѣстность. Г. А. Скавронскiй съ талантомъ, ужь это какъ хотите–съ. Жаль вотъ, что я не читалъ его «Бѣдныхъ въ Малороссiи», о которыхъ вы упоминаете въ вашей блестящей рецензiи. Но я зато читалъ его «Бѣглыхъ въ Новороссiи» и знаю навѣрно, что романъ этотъ имѣлъ очень большой кругъ читателей и приобрѣлъ писателю значительную извѣстность. Ну вотъ г. А. Скавронскiй и дорожитъ этой извѣстностью. Да еслибъ даже онъ преувеличилъ немного свое значенiе (хотя право его протестъ во «Времени» нисколько этого не доказываетъ), такъ вѣдь это такъ возможно, такъ всякому безобидно. Вѣдь это со всякимъ, ей-богу со всякимъ можетъ случиться. Вѣдь вотъ вы напримѣръ: чего добраго, пожалуй вопьетесь теперь въ меня за то, что я несогласенъ съ вашей рецензiей. Вы же такъ щекотливы, такъ обидчиво чувствуете чужое самолюбiе… А знаете что, молодой человѣкъ: вѣдь это вы нарочно написали «Бѣдныхъ въ Малороссiи», вмѣсто «Бѣглыхъ въ Новороссiи» — для усиленiя своего остроумiя. Будто дескать и названiе–то романа забылъ, потомучто не стоитъ и помнить. О молодое перо! Истинно говорю, мое сердце скорбитъ, что столько остроумiя потрачено съ такою эфемерною цѣлью. Заботьтесь о мысляхъ, молодой человѣкъ, о мысляхъ и вспомните мое сравненiе съ престарѣлой кокеткой.

Вѣдь еще это знаете что? Вѣдь это литературная такъ-сказать халатность, да еще халатность–то съ распахиваньемъ халата (Vous comprenez? «Ничего, ничего, молчанье!»)

Нѣтъ, опять-таки, почему–жъ непремѣнно только генералы смѣютъ писать о себѣ заявленiя, почему именно вы за генераловъ однихъ стоите, почему они такъ вамъ милы, блестящiй и талантливый аристократъ? Но ахъ… Чтожъ это я… Позвольте… да!.. ахъ боже-мой да вѣдь я далъ маху. Вы тоже и генераловъ литературныхъ отдѣлываете. Хотя впрочемъ этотъ генералъ уже не генералъ, а статья совершенно особенная. У васъ написано: 

«Повѣритъ ли напримѣръ кто-нибудь, что одинъ литераторъ вдругъ ни съ того ни съ сего объявилъ недавно въ «Сѣверной Пчелѣ», что онъ такъ великъ, что его даже во снѣ видитъ другой литераторъ? Что должна думать и чувствовать публика, которую подчуютъ подобными заявленiями?» 

Да это про Тургенева, про извѣстное заявленiе Тургенева, напечатанное въ «Сеѣверной Пчелѣ» прошедшей осенью! А другой–то литераторъ, который видѣлъ сны, это разумѣется г. Некрасовъ. Все вѣдь это теперь заявлено офицiально, слѣдовательно можно называть и имена. А вѣдь однако вы и тутъ покривили молодой человѣкъ. Вѣдь Тургеневъ вовсе не заявлялъ, «что онъ такъ великъ», какъ вы утверждаете и что поэтому его и видятъ во снѣ, да вовсе и въ мысляхъ этого не имѣлъ, и ошибаться тутъ ужь никакъ нельзя было. Исторiя эта слишкомъ извѣстная: человѣка приглашаютъ въ журналъ, боятся, что потеряли его сотрудничество, заискиваютъ въ немъ, для чего и пишутъ ему чувствительныя письма, напоминая о прежней дружбѣ и о томъ, что даже и теперь его видятъ во снѣ, и только что человѣкъ не подался на чувствительность, не повѣрилъ и отказался отъ журнала, — начинаютъ распространять и что не согласны съ его направленiемъ. Нѣтъ ужь согласитесь сами, тутъ ужь нетолько сны, тутъ ужь и на яву–то было другое. Покривили, покривили душою, молодой человѣкъ! Вѣдь вы все это знали и зазнамо иначе выставили, а вѣдь это ужь не совсѣмъ честно (въ литературномъ отношенiи разумѣется). Вы добиваетесь славы Сенковскаго, Жюль-Жанена, Дружинина, это похвально, добивайтесь, но: Береги честь съ молоду, гласитъ пословица. Или вы ужь такъ весь впились въ интересы редакцiи «Современника», что впиваясь оставили прежнее у порога? Конечно, талантливый молодой человѣкъ, вы защищаете новыхъ друзей вашихъ; дружба дѣло святое, прекрасное, но вы напрасно думаете, что г. Тургеневъ ужь такъ обидѣлъ г. Некрасова, напечатавъ о его ежедневныхъ снахъ: видѣть во снѣ отсутствующаго друга — фактъ по нашему очень похвальный, котораго стыдиться нечего, если онъ искрененъ и если наяву все продолжалось точно также, какъ и во снѣ. Но г. Тургеневъ доказываетъ, что не такъ продолжалось, а для этого и напечаталъ это письмо. Конечно можетъ-быть и лучше бы было совсѣмъ не печатать объ этихъ письмахъ: вѣдь г. Некрасовъ и въ самомъ дѣлѣ, да еще очень могъ видѣть извѣстнаго человѣка во снѣ и даже съ самою безкорыстною цѣлью. Но вѣдь чтожъ прикажете дѣлать, когда на яву–то совсѣмъ напротивъ было. Вѣдь тутъ терпѣнье потерять можно. И презабавная у васъ право мысль, молодой человѣкъ: одного пусть щиплютъ, теребятъ и душатъ, а тотъ и не пикни. Сложи руки, да улыбайся. Про одного два года пишутъ, что его выгнали изъ журнала, а тотъ, съ фактическими доказательствами въ рукахъ, два года молчитъ и не объявляетъ въ чемъ правда, и вотъ только-что успѣлъ заявить настоящую правду, онъ ужь и виноватъ выходитъ. И вотъ уже молодое, но талантливое перо скрыпитъ всему свѣту о новомъ его преступленiи. Проказники!