| ЖУКОВСКIЙ И РОМАНТИЗМЪ
| Есть писатели для которыхъ еще при жизни настаетъ потомство | Путь пройденный ими лежитъ въ величавомъ уединеніи вдали отъ новыхъ путей пролагаемыхъ новыми дѣятелями онъ служитъ прекраснымъ примѣромъ онъ какъ свѣтлый образъ предстоитъ воспоминанію но уже не манитъ послѣдователей | Онъ вполнѣ и со славой оконченъ | Самъ писатель свершившій этотъ путь можетъ только украшать его новыми прекрасными произведеніями но не идти по немъ далѣе | Въ судѣ современниковъ онъ уже при жизни слышитъ судъ потомства потому-что судъ этотъ трезвъ и безпристрастенъ потому-что въ немъ слышится примиреніе всѣхъ мнѣній | Нѣтъ въ немъ этой разноголосицы сужденій этого пристрастія въ оцѣнкѣ какими обыкновенно сопровождаются литературныя явленія близкія къ намъ не по одному только времени но и по своему духу по своему возрѣнію на искусство еще не установившемуся и по тому уже самому спорному | Искусство вступило въ новой фазисъ подняло новые теоретическіе вопросы но еще не разрѣшило ихъ критика не имѣя вѣрнаго установленнаго мѣрила ограничивается однимъ анализомъ вмѣсто книги всего чаще разбираетъ чужія мнѣнія чужія критики на эту книгу и боится дѣлать заключеніе | Все это этотъ споръ доходящій часто до ожесточенія эта шаткость сужденій это дружеское и непріятельское пристрастіе все это чуждо того писателя который подъ конецъ своей трудолюбивой и славной жизни видитъ что дѣло его кончено что онъ уже свершилъ тотъ подвигъ на который готовился съ молодости что самый этотъ подвигъ стоитъ передъ глазами всѣхъ какъ-будто въ уединеніи какъ-будто отрѣшенный отъ настоящаго и подлежащій не спорамъ и разноголоснымъ толкамъ а спокойному и правильному заключенію
| Къ такимъ писателямъ принадлежалъ нашъ Жуковскій | Онъ самъ зналъ что дѣло предпринятое имъ уже свершено что онъ можетъ только украшать его поздними но все еще прекрасными и благоуханными цвѣтами своей фантазіи но не продолжать не додѣлывать | Онъ самъ зналъ что его нежитейская муза стала чужда настоящей жизни со всѣми ея треволненіями съ ея свѣтлою стороною и темною онъ самъ затворился отъ нея какъ человѣкъ совершившій уже одинъ долгій и трудный путь и чуждающійся другихъ новыхъ потому ли что они не сродны его натурѣ или въ слѣдствіе того глубокаго сознанія по которому человѣкъ совершившій одно достойное и полное заслугъ дѣло не рѣшается приняться за другое еще не вѣрное | Онъ самъ какъ-будто сознается въ этомъ въ слѣдующихъ строкахъ писанныхъ имъ еще въ 1843 году
| И нынѣ тихо безъ волненья льется
| Потокъ моей уединенной жизни
| Смотря въ лицо подруги данной Богомъ
| На освященье сердца моего
| Смотря какъ спитъ сномъ ангела на лонѣ
| У матери младенецъ мой прекрасный
| Я чувствую глубоко тотъ покой
| Котораго такъ жадно здѣсь мы ищемъ
| Не находя нигдѣ и слышу голосъ
| Земныя всѣ смиряющій тревоги
| Да не смущается твоя душа
| Онъ говоритъ мнѣ вѣруй въ Бога вѣруй
| Въ меня | Мнѣ было суждено своею
| Рукой на двухъ родныхъ земной судьбиной
| Разрозненныхъ могилахъ тѣ слова
| Спасителя святыя написать
| И вотъ теперь на вечерѣ моемъ
| Рука жены и дочери рука
| Еще на легкой жизненной страницѣ
| Ихъ пишутъ для меня дабы потомъ
| На гробовой гостепріимный камень
| Перенести въ успокоенье скорби
| Въ воспоминаніе земнаго счастья
| Въ вознагражденіе любви земныя
| И жизни вѣчныя на упованье
| И въ тихій мой пріютъ отъ всѣхъ заботъ
| Житейскаго живой оградой сада
| Отгороженный другъ минувшихъ лѣтъ
| Поэзія ко мнѣ порой приходитъ
| Разсказами досугъ мой веселитъ
| И живъ въ моей душѣ тотъ свѣтлый образъ
| Который такъ ее очаровалъ
| Во время оно | Часто на краю
| Небесъ когда ужь солнце сѣло видимъ
| Мы облака изъ за пурпурныхъ ярко
| Выглядываютъ золотыя свѣтлымъ
| Вершинамъ горъ подобныя и видитъ
| Воображенье тамъ какъ будто область
| Инаго міра | Такъ теперь созданьемъ
| Мечты какой то областью воздушной
| Лежитъ вдали минувшее мое
| Еще яснѣе высказался поэтъ въ небольшомъ посланіи къ издателю Москвитянина
| Дошли ко мнѣ на берегъ Майна слухи
| Что ты мой другъ теперь сталъ и Москвичъ
| И Москвитянинъ | Въ добрый часъ приняться
| Давнымъ давно пора тебѣ за дѣло
| Меня жъ взяла охота подарить
| Тебя и твой журналъ на новый годъ
| Своимъ добромъ чтобъ старости своей
| По старому хотя на мигъ одинъ
| Дать съ молодостью вашей разгуляться
| Но чувствую что на пиру ея
| Гдѣ все кипитъ поетъ кружится блещетъ
| Неловко старику на вашъ ужь ладъ
| Мнѣ не поется лѣта измѣнили
| Мою поэзію она теперь
| Какъ я состарѣлась и присмирѣла
| Не увлекается хмѣльнымъ восторгомъ
| У рубежа вечерней жизни сидя
| На прошлое безъ грусти обращаетъ
| Глаза и думая о томъ что насъ
| Въ грядущемъ ждетъ молчитъ
| Итакъ самъ поэтъ еще при жизни сознавалъ что онъ какъ-будто отчужденъ отъ писателей новаго поколѣнія и что его безтѣлесная заоблачная муза давно уже сказала свое послѣднее слово | Послѣднія стихотворенія Жуковскаго при всей своей неподражаемой прелести при всемъ превосходствѣ своемъ сравнительно съ стихотвореніями первыхъ годовъ его литературной дѣятельности далеко не произвели на общество и на литературу того впечатлѣнія какимъ сопровождались его баллады посланія и пѣсни 1802-1812 годовъ | Всѣ мы прочли ихъ и Рустема и Зораба и сказку о Иванѣ царевичѣ и сѣромъ волкѣ вмѣстѣ съ другими сказками и наконецъ Одиссею всѣ мы восхищались простотою разсказа гармоніей стиховъ чудными описаніями | Но гдѣ эти безчисленныя тетрадки въ которыхъ съ благоговѣніемъ и съ орфографическими ошибками записывалось каждое новое стихотвореніе любимаго поэта | Гдѣ этотъ безчисленный кругъ читателей и читательницъ которые за неимѣніемъ печатнаго вырывали другъ у друга эти тетрадки сшивали множество другихъ и жадно переписывали и заучивали все что только выходило изъ-подъ пера Василія Жуковскаго | Такъ обыкновенно называли они поэта | Гдѣ наконецъ эти безпрестанные толки и слухи о немъ самомъ о томъ что онъ пишетъ гдѣ живетъ и что сбирается писать | И неужели только кончинѣ его суждено было оживить всеобщее участіе и заставить вспомнить о прославленномъ писателѣ
| Времена измѣнились да и романтизмъ отжилъ вѣкъ свой | Мы только читаемъ но уже не переписываемъ наизусть мы учимъ въ школахъ на луну мы совсѣмъ не смотримъ а если и смотримъ то украдкой какъ-будто боясь чтобъ насъ не заподозрили избави Боже въ романтизмѣ | Нельзя сказать чтобъ мы не любили и помечтать послѣ сытнаго обѣда и понастроить воздушныхъ замковъ на сонъ грядущій но опять таки въ тихомолку а въ-слухъ на словахъ мы положительны отъ головы до пятокъ положительность наше любимое слово положительный человѣкъ нашъ идеалъ | Мы всѣ положительные люди и авторъ статьи этой нисколько не намѣренъ возставать противъ положительности этой прекрасной стороны человѣческой природы | Въ добромъ и благородномъ человѣкѣ она благородна | Но не мѣшаетъ замѣтить что при всеобщемъ стремленіи быть положительными и не совсѣмъ доброму человѣку очень легко уживаться съ положительностію | Я не имѣю способности читать меня клонитъ ко сну лишь только я открою какую-нибудь книгу я начинаю зѣвать съ перваго акта въ оперѣ я ничего не смыслю ни въ литературѣ ни въ музыкѣ ни въ живописи и потому презираю и литературу и музыку и живопись но я имѣю на это полное право я человѣкъ положительный я прекрасно веду свои дѣла я изъ ничего умѣлъ составить себѣ отличное состояніе и потому имѣю полное право ничего не читать у меня превосходный столъ и потому мнѣ хочется спать отъ какой бы то ни было музыки я купилъ себѣ домъ и потому пожимаю плечами когда при мнѣ начинаютъ говорить о такихъ пустякахъ какъ искусство я выгодно женился и потому говорю только о дѣлахъ да о картахъ | Все дѣло въ томъ чтобъ я умѣлъ хорошо округлить дѣла свои а тамъ я имѣю полное право взять положительность этотъ прекрасный типъ человѣческой природы и спрятать подъ ней какъ подъ услужливою маской всѣ свои недостатки и даже пороки | Тогда я имѣю полное право презирать романтизмъ въ жизни и романтиковъ какъ-будто-бы романтизмъ былъ нѣчто прививное въ человѣкѣ а не такой-же прекрасный типъ человѣческой природы | Я могу даже и не подозрѣвать что всѣ люди по своему темпераменту по качеству и количеству крови наконецъ по мѣсту рожденія непремѣнно дѣлятся на эти два главные вида на романтиковъ и на положительныхъ людей какъ мы ихъ привыкли называть или на идеалистовъ и реалистовъ какъ назвала ихъ наука что не можетъ человѣкъ по произволу сдѣлаться положительнымъ человѣкомъ еслибъ даже и хотѣлъ или романтикомъ | Очень часто мы называемъ романтиками такихъ людей которые вовсе недостойны этого названія а подъ положительными разумѣемъ людей которыхъ-бы скорѣе слѣдовало назвать кулаками | Все что необходимо въ человѣческой природѣ то-есть все что прирожденно человѣку а не усвоено и не подобрано имъ на пути жизни все то уже прекрасно и почтенно именно потому что оно необходимо что нельзя отъ него отрѣшиться по произволу бросить какъ какую-нибудь привычку | И потому оба эти типа романтики и положительные люди будемъ называть ихъ какъ обыкновенно всѣ ихъ называютъ прекрасны и почтенны если только являются въ настоящемъ ихъ значеніи а не въ искаженномъ какъ это часто случается
| Вотъ какимъ образомъ опредѣляетъ Шиллеръ эти два человѣческіе типа | Онъ говоритъ
| На пути цивилизаціи между людьми образовался странный психологическій антагонизмъ антагонизмъ радикальный основанный на внутреннемъ проявленіи духа и по тому самому производящій между людьми гораздо вреднѣйшее раздѣленіе чѣмъ случайная вражда интересовъ антагонизмъ отнимающій у художника и поэта всякую надежду всѣмъ нравиться всѣхъ трогать что однакожь составляетъ ихъ задачу антагонизмъ лишающій философа хотя бы онъ дошелъ до крайняго совершенства всякой возможности всѣхъ убѣждать что впрочемъ заключается въ самомъ понятіи философіи антагонизмъ въ слѣдствіе котораго поступки человѣка въ дѣйствительной жизни никогда не могутъ быть всѣмъ одобрены однимъ словомъ такой антагонизмъ по которому ни одно произведеніе человѣческаго духа ни одинъ поступокъ сердца не могутъ имѣть рѣшительнаго успѣха въ одномъ классѣ общества безъ того чтобъ не навлечь на себя порицанія въ другомъ
| Чтобъ дойти до истиннаго уразумѣнія этого антагонизма должно отъ наивнаго и сантиментальнаго характера авторъ выше разсматриваетъ оба эти характера относительно поэзіи отдѣлить ихъ поэтическое начало | Тогда у наивнаго характера останется относительно теоріи только здравая наблюдательность и сильная привязанность къ однообразному свидѣтельству чувственности относительно практики безропотное подчиненіе необходимости но не слѣпому понужденію природы слѣдовательно покорность тому что есть и что должно быть | У сантиментальнаго же характера останется только относительно теоріи безпокойный спекулятивный духъ домогающійся безусловнаго во всѣхъ знаніяхъ относительно практики моральный ригоризмъ основанный на безусловномъ дѣйствіи воли | Причисляющій себя къ первому разряду можетъ быть названъ реалистомъ ко второму идеалистомъ
| Объяснивъ чѣмъ обусловливаются эти два типа одинъ природой другой разумомъ поэтъ-мыслитель съ рѣдкимъ искусствомъ рисуетъ ихъ характеристики | Вотъ нѣсколько наиболѣе меткихъ его опредѣленій
| Въ характерѣ реалиста есть высокая нравственность MoralitКt только она принимая ее въ ея чистѣйшемъ значеніи заключается не въ какомъ нибудь отдѣльномъ его поступкѣ но во всей суммѣ его жизни | Въ каждомъ отдѣльномъ случаѣ онъ управляется внѣшними причинами внѣшнею цѣлью | Изъ отдѣльнаго случая почерпаетъ онъ правила для своего образа мыслей изъ внутреннихъ ощущеній правила для своихъ поступковъ только счастливымъ инстинктомъ умѣетъ онъ отдѣлять отъ этихъ правилъ все минутное и случайное | Съ такою методой онъ отлично ведетъ дѣла свои и едва ли сдѣлаетъ какой нибудь значительный промахъ
| Совершенно иначе поступаетъ идеалистъ у котораго побужденія Motive и сознаніе вытекаютъ изъ него самого и изъ чистаго разума | Если природа въ ея отдѣльныхъ отправленіяхъ является зависимою и ограниченною то разумъ всякому отдѣльному поступку сообщаетъ характеръ самостоятельности и законченности | Такимъ является и идеалистъ если онъ только по праву носитъ это имя
| Чтобъ вѣрно судить реалиста должно судить его по всей суммѣ его жизни чтобъ отдать справедливость идеалисту должно судить его по одному какому нибудь поступку да и то еще выбрать самый поступокъ | И потому обыкновенный судъ любящій останавливаться на частномъ равнодушно умолчитъ о реалистѣ потому что его отдѣльные поступки представляютъ въ одинаковой мѣрѣ мало пищи похвалѣ или порицанію напротивъ того онъ остановится надъ идеалистомъ и раздѣлится на проклятія или на удивленіе потому что въ отдѣльныхъ поступкахъ всѣ его недостатки или вся его сила
| Реалистъ спрашиваетъ на что полезна вещь и цѣнитъ вещи по тому чего онѣ стоятъ идеалистъ спрашиваетъ хороша ли вещь и цѣнитъ вещи по