ИНОСТРАННЫЯ СОБЫТIЯ. Мы уже сообщали объ открытiи германскаго парламента (см. № 4 «Гражд.»). Первыя засѣданiя этого парламента представляютъ частiю и тоть интересъ, что въ нихъ участвовали въ первый разъ появившiеся въ германскiй парламентъ депутаты отъ завоеванныхъ французскихъ провинцiй Альзасъ-Лотарингiи. Еще важнѣйшiй интересъ въ томъ, что обсуждался такъ называемый военный законъ, причемъ въ защиту его произнесъ самую воинственную рѣчь знаменитый фельдмаршалъ Мольтке. 4 (16) февраля 15 депутатовъ Альзасъ-Лотарингiи вошли въ рейхстагъ, предшествуемые страсбургскимъ и мецскимъ епископами, и заняли мѣста направо отъ президента, сзади консервативной фракцiи, обративъ на себя всеобщее вниманiе. Всѣ они были, въ знакъ траура, въ черномъ платьѣ и темныхъ перчаткахъ, и украшены были орденомъ французскаго почетнаго легiона. Передъ началомъ засѣданiя они обратились къ президенту съ просьбою о дозволенiи имъ говорить въ парламентѣ на французскомъ нзыкѣ, въ виду того что иные изъ нихь совсѣмъ будто бы не понимаютъ понѣмецки, а остальные очень плохо объясняются на нѣмецкомъ языкѣ. Но имъ въ такой просьбѣ рѣшительно было отказано. Тогда нѣкоторые изъ нихъ пытались заговаривать пофранцузски съ кн. Бисмаркомъ, на что онъ лаконически отвѣчалъ: «въ рейхстагѣ не говорятъ по французски». «Нo, вѣдь, вы понимаете этотъ языкъ?» спрашивали канцлера депутаты. «Понимаю, — только не здѣсь», спокойно отвѣтилъ канцлеръ... Послѣ такихъ обьясненiй альзаскiй депутатъ Тейтшъ приступилъ къ изложенiю рѣчи отъ имени всѣхъ своихъ единоплеменниковъ-товарищей на ломаномъ нѣмецкомъ языкѣ, который, однакоже, по замѣчанiямъ нѣмецкихъ газетъ, становился все чище и чище по мѣрѣ воодушевленiя оратора, а подъ конецъ оказался уже настоящимъ нѣмецкимъ языкомъ. Рѣчь эта представляетъ отчаянный протестъ населенiя Альзасъ-Лотарингiи противъ присоединенiя этихъ областей къ Германiи — безъ предварительнаго спроса самаго населенiя о согласiи его на такое присоединенiе. Въ весьма рѣзкихъ выраженiяхъ, среди постоянныхъ перерывовъ и призыва къ порядку, и даже cмѣxa слушателей, ораторъ старался доказать что Германiя, отторгая отъ французскаго отечества двѣ области, насильственно лишаетъ ихъ нацiоальности, чѣмъ нарушаетъ основы международнаго права, попираетъ всѣ права образованной нацiи и дѣйствуетъ во вредъ самой себѣ, заставляя Францiю и всю Европу постоянно быть на угрожающемъ военномь положенiи относительно стремящейся къ новымъ захватамъ Германiи. «Вмѣсто эпохи мира и единенiя народовъ — что вы могли водворить безъ труда послѣ вашихъ побѣдъ — вы ничего не можете ожидать, сказалъ въ заключенiе Тейтшъ, кромѣ новыхъ войнъ, развалинъ и новыхъ жертвъ, которыхъ потребуетъ смерть отъ вашихъ семействъ (сильное волненiе)». И закончилъ свою рѣчь угрозою будущности германской имперiи... Paзумѣется, что этотъ протестъ, оскорбительный для нацiональнаго чувства германцевъ, и предложенiе о плебисцистѣ въ Альзасъ-Лотарингiи отвергнуты были почти всѣмъ парламентомъ, за исключенiемъ 23 голосовъ, поданныхъ со стороны поляковъ, соцiальныхъ демократовъ и лишь трехъ депутатовъ другихъ группъ. Тѣмъ болѣе что по окончанiи этой рѣчи, страсбургскiй депутатъ епископъ Рейссъ двусмысленно заявилъ что католики Альзасъ-Лотарингiи не отвергаютъ силы франкфуртскаго договора и вызвалъ шумныя одобренiя всего парламента, чѣмь помогъ такому единодушному голосованiю всѣхъ партiй рейхстага противъ предложенiя Тейтша. Но тѣмъ не менѣе, не далѣе какъ на другой день, пренiя о военномъ законѣ отчасти подтвердили то положенiе дѣлъ, на которое указывалъ альзаскiй депутатъ, какъ на послѣдствiя нѣкотораго пристрастiя Германiи (т. е. Пруссiи) къ прiобрѣтенiю въ значительномъ количествѣ чужихъ территорiй. Послѣ военнаго министра, говорившаго въ защиту проекта военнаго закона, произнесъ рѣчь фельдмаршалъ Мольтке. Начавъ съ того что армiя въ Германiи должна быть организована на постоянномъ военномъ положенiи, что большое государство существуетъ только силою своей армiи, что не школьный учитель одержалъ въ Пруссiи побѣды, какъ это неосновательно утверждаютъ, а государство одержало всѣ побѣды, что Германiи нужна постоянная армiя, во всей ея силѣ, даже внутри страны, для образованiя нацiи и т. п., фельдмаршалъ продолжаль: «быть можетъ наше болѣe счастливое поколѣнiе какъ нибудь выпутается изъ этого вооруженнаго мира, такъ долго тяготѣющаго надъ Европою. Но мы не доживемъ до этого блаженнаго времени... То что мы прiобрѣли оружiемъ въ шесть мѣсяцевъ, мы должны съ оржiемъ же въ рукахъ защищать въ продолженiе полувѣка... Послѣ нашихъ побѣдъ насъ вездѣ уважаютъ, но нигдѣ не любятъ, вездѣ мы встрѣчаемъ недовѣрiе и опасенiя»... и т. д. Далѣе маститый полководецъ, сознаваясь въ такой повсемѣстной нелюбви къ нѣмцамъ, преоткровенно объяснялъ что: въ Бельгiи къ Германiи нѣтъ симпатiи, а есть ко Францiи, тогда какъ Германiя не болѣе какъ покровитель для этой страны, а Францiя угрожаетъ нацiональности ея; въ Голландiи приготовляются къ какой-то (т. е. противъ Германiи же) защитѣ; въ Англiи указываютъ на послѣдствiя, которыя произойдутъ отъ недостатковъ англiйской военной системы, если подойдетъ къ этой странѣ со стороны Германiи непрiятель; Данiя увеличиваетъ свой береговой флотъ и укрѣпляетъ въ Зеландiи портовые пункты, потому что боится высадки нѣмцевъ; тамъ нѣмцевъ упрекаютъ въ намѣренiи оттягать прибалтiйскiя нѣмецкiя провинцiи, или въ желанiи покорить австрiйское нѣмецкое населенiе. «Я не знаю, чтобы мы стали дѣлать съ клочкомъ земли, отнятымъ у Россiи или Францiи, скромно прибавилъ фельдмаршалъ, но мы будемъ въ состоянiи (послѣ принятiя военнаго закона) въ продолженiе многихъ лѣтъ не только сохранять миръ, но и принуждать къ тому другихъ; а чтобы обязывать къ миру другихъ нужно быть готовыми къ войнѣ», развязно продолжалъ полководецъ. И все въ такомъ же родѣ на ту же мудрую тему: «если желаешь мира, приготовляй войну!..» Въ заключенiе представилъ самый подробный и обстоятельный отчетъ обо всѣхъ вводимыхъ во Францiи вооруженiяхъ... Хотя слова фельдмаршала-побѣдителя вызвали восторгъ и были покрываемы единодушными рукоплесканiями, однако еще неизвѣстно, какое pѣшенiе послѣдуетъ по поводу этого военнаго закона, по которому проектируется составъ армiи въ мирное время до 403,000 чел. До сихъ поръ извѣстно лишь то что даже далеко не вся нацiонально-либеральная партiя, опора имперскаго правительства, раздѣляетъ неоднократно высказанное кн. Бисмаркомъ мнѣнie, будто ничто такъ не способствуетъ процвѣтанiю страны, какъ «вооруженная нацiя», — и вышеупомянутое мнѣнiе Мольтке о неизбѣжности въ наше время «вооруженнаго мира». По крайней мѣрѣ значительная часть нацiонально-либераловъ усматриваеть въ установленiи проектируемаго постояннаго состава армiи, въ мирное время, въ 403,000 чел., покушенiе лишить парламентъ необыкновенно важнаго права — ежегодно обсуждать и утверждать военный бюджетъ, и поэтому не сочувствуетъ военному закону... Одновременно съ обсужденiемъ военнаго закона въ имперскомъ парламентѣ, въ прусской палатѣ господъ происходили весьма горячiя пренiя по поводу извѣстнаго уже читателямъ закона о введенiи обязательнаго гражданскаго брака. «Принявъ этотъ законъ, палата санкцiонировала бы отпаденiе прусскаго государства отъ христiанства», говорилъ депутатъ Брюль... «Если вы примете его, то необходимо прибавить къ нему вотъ какой параграфъ: отнынѣ совѣсть въ Пpycciи отмѣнена, а на мѣсто ея введенъ страхъ передъ денежными взысканiями или тюремнымъ заключенiемъ... Если отвергнете зтотъ законъ, будущiя поколѣнiя станутъ васъ благословлять», сказалъ взаключенiе католическiй ораторъ. Затѣмъ пpoизнесъ рѣчь противъ проекта гражданскаго брака протестантскiй ораторъ Клейстъ-Ретцовъ, въ которой доказывалъ что брачный союзъ, благословляемый церковью, есть основа религiозной, семейной, общественной и политической жизни; что со введенiемъ обязательнаго гражданскаго брака эта основа рушится, а вмѣстѣ съ нею исчезнетъ религiозность въ народѣ и т. п. Между тѣмъ, чему Пруссiя обязана, по словамъ оратора, своими побѣдами и прiобрѣтенiями, какъ не религiозности прусскихъ государей и народа... Министръ духовныхъ дѣлъ энергически опровегалъ ораторовъ. И законъ о гражданскомъ бракѣ былъ утвержденъ палатою господъ вполнѣ въ существенной его части, и возвращенъ въ тоть же день въ палату депутатовъ. Главное измѣненiе сдѣлано лишь относительно необходимости вознагражденiя духовенства (вопреки постановленiю палаты депутатовъ), лишающагося части доходовъ съ переходомъ обязанностей совершенiя брачныхъ обрядовъ въ руки свѣтскихъ властей. Окончательный результатъ выборовъ въ палату общинъ въ Англiи превзошелъ общiя ожиданiя. Большинство оказалось на сторонѣ консерваторовъ. Хотя съ начала выборовъ паденiе либеральнаго министерства Гладстона казалось неизбѣжнымъ, но все-таки такого значительнаго большинства (50) консервативныхъ представителей въ палату обшинъ, послѣ долгаго преобладающаго господства либераловъ, едва-ли кто ожидалъ, не исключая и самихъ предводителей консервативной партiи. Г. Дизраэли, критикуя дѣятельность Гладстона и агитируя въ пользу консервативныхъ кандидатовь, по всему вѣроятiю, мало надѣялся на свое полное торжество; онъ не выставилъ передъ избирателями особенно опредѣленной программы своей дѣятельности и былъ застигнутъ своимъ успѣхомъ почти впрасплохъ. Тѣмъ не менѣе, вслѣдъ за подачею кабинета Гладстона въ отставку, явился по призыву королевы въ Виндзоръ и по ея порученiю составилъ новый кабинетъ изъ представителей великобританской apистократiи, въ числѣ которыхъ министромъ иностранныхъ дѣлъ назначенъ лордъ Дерби. До сихъ поръ еще не установилось опредѣленное разъясненiе причинъ столь неожиданнаго паденiя либеральнаго кабинета. Самыя разнообразныя и запутанныя объясненiя по этому вопросу не перестаютъ появляться въ печати. Но все-таки наиболѣе вѣскимъ объясненiемъ паденiя Гладстона должно, по нашему, казаться то что этотъ государственный дѣятель утомиль англичанъ своею реформенной дѣятельностью или, какъ выразились нѣкоторыя англiйскiя газеты, по просту «надоѣлъ англичанамъ своими безпрестанными реформами». Никакими случайностями паденiя Гладстона объяснить невозможно, какъ это старались дѣлать огорченные его приверженцы. При вступленiи его въ управленiе страною въ 1868 году, на его сторонѣ было большинство около 120 голосовъ, готовыхъ на всѣ реформы задумываемыя имъ тогда; а при недавнемъ распущенiи палаты осталось всего 68 голосовъ. Такое постепенное уменьшенiе числа его сторонниковъ, безъ всякихъ особенныхъ пораженiй его политики (за исключенiемъ билля объ ирландскомъ университетѣ, причемъ на сторонѣ оппозицiи оказалось большинство 3 голосовъ), достаточно укрѣпляетъ въ томъ мнѣнiи, что «англичане просто желаютъ отдыха отъ реформъ»... Теперь особенный интересъ возбуждаетъ вотъ какой вопросъ, по поводу такого торжества консервативной партiи въ Англiи. Будутъ-ли новые правители Англiи придерживаться спокойно-консервативной политики, или же, сверхъ этого, предпримутъ и реакцiю противъ результатовъ, выработанныхъ дѣятельностью прежнихъ правителей? На этотъ счетъ уже высказано не мало разныхъ предположенiй, опасенiй и даже тревогъ (за coxpаненie европейскаго мира). Но намъ кажется что нѣкоторое знакомство съ англiйскою жизнью можетъ привести къ одному предположенiю относительно этого вопроса: кабинетъ Дизраэли въ настоящее время будетъ, или лучше, можетъ быть лишь благоразумно-консервативнымъ, а не реакцiоннымъ въ томъ значенiи, какъ это принято понимать въ нѣкоторыхъ европейскихъ государствахъ. Въ самомъ дѣлѣ, великобританскiй народъ, двѣ трети мужскаго взрослаго населенiя котораго участвуютъ в политическихъ выборахъ, высказавшись столь ясно противъ горячечной реформенной дѣятельности Гладстона, не обнаружилъ eще тѣмъ своего отвращенiя къ постепеннымъ улучшенiямъ въ его соцiальной и политической жизни. Не смотря на отказъ отъ поддержки Гладстона при выборахъ въ новую палату общинъ, по большей части, и въ самой Англiи достаточно признаются заслуги его передъ страною: его добросовѣстная и полезная реформенная дѣятельность. Кромѣ плодотворной его финансовой и экономической дѣятельности и миролюбивой международной политики (о чемъ мы уже говорили, см. № 5), за Гладстономъ считаютъ множество важныхъ дѣлъ. Онъ старался водворить религiозную равноправность и примирить съ Англiею населенiе Ирландiи, гдѣ религiозная вражда и сепаратистскiя наклонности массъ населенiя не переставали разжигать страсти; улучшилъ законодательство о народномъ